Власть относится к оппозиционным акциям вполне серьезно - но, как мне кажется, вовсе не потому, что она боится этих выступлений или считает, что они ей чем-то угрожают. Скорее, власть просто не хочет, чтобы оппозиционеры выходили на улицы.
После избрания Владимира Путина новым президентом Российской Федерации и утверждения Дмитрия Медведева главой правительства власть хочет вернуться в комфортное состояние до начала оппозиционных митингов - когда существовала уютная иллюзия, что все в стране поддерживают тандем, а те, кто не поддерживает, - кучка маргиналов, раз в месяц собирающихся на Триумфальной площади.
И сейчас, разгоняя оппозиционеров - где бы они ни собирались, чтобы они ни делали, - власть вновь пытается напомнить недовольным, что она сильна и не собирается терпеть «самоуправство».
Объяснить российским руководителям, что таким образом они лишь умножают количество людей, не желающих мириться с застоем в стране, практически невозможно. Российская власть уже давно живет в своем собственном мире, далеком от реальности, и ей этот мир застойным не кажется.
Напротив, этот мир переполнен огромными деньгами, собственностью и верой в свою незаменимость. И менять что-либо в таком замечательном мире - настоящее преступление. Тем более что российская власть уверена: ее поддерживает большинство населения, ратующее за стабильность, а все остальные - горлопаны.
Поэтому не стоит ожидать рациональной реакции от Владимира Путина. Он постарается сделать все возможное, чтобы оппозиционеры боялись выходить на улицы. Другое дело - получится ли это у него сегодня? Ведь Россия - что бы ни думали ее лидеры - после митингов на Болотной площади действительно изменилась. Стало ясно: людей, недовольных существующим положением дел, не так уж и мало, и они могут выходить на улицы, чтобы напоминать власти о своем существовании.
На какое-то время какую-то часть этих людей можно, конечно, загнать на кухни. Но они обязательно придут еще - тем более если разгон оппозиционных выступлений ужесточится. Но это как раз то, чего российская власть не может, да и не хочет понять.