Двуглавый вентиль

Как это было

Янка ГРЫЛЬ

В ходе российско-украинского конфликта казалось, что даже герб РФ претерпевает метаморфозы: двуглавый орел трансформировался в двуглавый вентиль, увенчанный близнецами-братьями - Кремлем и «Газпромом». В континентальном масштабе роль двух голов исполнили Москва и Киев, вращавшие вентиль в противоположные стороны. Но думать пришлось и третьей голове - Европе.

ПОБЕДНЫЕ ТРУБЫ «ГАЗПРОМА»

К украинскому «газавату» «Газпром» готовился тщательно: на экранах мелькали трубы и манометры, корреспонденты загодя были расставлены вдоль и поперек газотранспортных сетей, дикторы смаковали словосочетание «несанкционированный отбор», тренируя челюсти для брутального «воровство». Но, похоже, даже с учетом приготовлений к концу «газавата» пресс-секретарь «Газпрома» Сергей Куприянов едва не исчерпал словарный запас.

Заголовки повергали в трепет: «Украина расплатится за украденный газ»; «Из-за Украины Россия рискует репутацией»; «Ограбление по-украински». Предновогоднее участие Владимира Путина в споре хозяйствующих субъектов в роли парламентера и улыбка Джоконды, озарившая его лицо после доклада председателя правления «Газпрома» Алексея Миллера и главы Минэнерго Виктора Христенко 4 января, недвусмысленно свидетельствовали: дело пахнет не только газом.

В комплексе задач, которые Кремль пытался решить при помощи «газавата», есть место не только извлечению дополнительной прибыли: реванш за «оранжевую революцию», попытка поставить под контроль сеть трубопроводов на украинской территории, проталкивание в парламент пророссийских блоков путем диффамации Виктора Ющенко и его команды, демонстрация мощи давления в трубах соседям по СНГ и Европе.

Руками последней Москва почему-то и планировала принудить Киев к капитуляции. Всего за сутки до перемирия Христенко подтвердил, что «Газпром» будет обращаться в суд из-за неправедно откачанного газа. Тогда же, 3 января, премьер Михаил Фрадков отправил письмо председателю совета ЕС с просьбой повлиять на нашкодивших соседей. Хорошо, что успели договориться 4 января, и на совещании по газовой проблеме в Брюсселе главный вопрос повестки дня отпал сам собой.

БРЮССЕЛЬ СЛЕЗАМ НЕ ВЕРИТ

Характерна реакция Запада, к которому (в качестве то ли третейского судьи, то ли призванного рассудить повздоривших мужичков барина) апеллировали обе стороны. Вопреки стенаниям российского ТВ маятник симпатий сразу качнулся в украинскую сторону, дипломатично указав Кремлю на излишнее рвение при торге: «Россия решила пойти на максимальную эскалацию конфликта и в результате причинила максимальный ущерб… В то время, когда его страна принимает председательство в «большой восьмерке», Путин оказывается в изоляции» (Financial Times Deutschland ). Бытует мнение, что компромисс с Украиной стал следствием давления на Москву именно по линии будущего путинского председательства в «восьмерке».

Прессинг не понадобился. Просто в Западной Европе стали интенсивно обсуждать энергетическую безопасность. Европейцы прагматично рассматривают любую ситуацию сквозь призму собственных интересов, вынося за скобки давние счеты и обиды. Зато выводы делают далеко идущие, не целуясь при этом взасос и не стуча ботинком по трибуне: «Само по себе повышение цен на газ для Украины не вызвало возражений у Запада, как и то, что Россия в конфликте с соседним государством последовательно отстаивает свои интересы. Однако угрозы и методы давления… наводят на подозрение, что впредь Кремль не будет опираться исключительно на средства дипломатии» (Berliner Zeitung ). О последствиях этого умозаключения рано или поздно придется задуматься не только Кремлю, но и «Газпрому», проявившему себя, по официальной версии, как «надежный партнер».

ПОБЕДИТЕЛЕЙ НЕ СУДЯТ

Победное настроение председателя правления НАК «Нафтогаз Украины» Алексея Ивченко можно объяснить только усталостью от затянувшейся свары: «Россия испытывала нас на прочность… Но справедливость победила, и мы заключили все соглашения на выгодных для Украины условиях». Первой усомнилась в победе справедливости Юлия Тимошенко: соглашения Миллера-Ивченко чреваты в перспективе еще не одной газовой войной, а уверения главы «Нафтогаза», будто «отныне Европа может спать спокойно», звучат скорее как сигнал Европе: не расслабляться.

Киев не смог конвертировать благожелательный нейтралитет Запада и очевидную солидарность нации по поводу температуры собственных очагов в более или менее весомый итог. Неуверенность, с которой «оранжевое правительство» парировало атаки Кремля, компенсировалась разве что бессилием российских СМИ на украинском информационном поле. И когда глава украинского Совбеза Анатолий Кинах заявлял, что «Украина ничего не воровала», или сам Ющенко уверял, что его страна обеспечивает бесперебойный транзит, возникало впечатление, что они оправдываются. Цифры контракта - сигнал Кремлю: а не попытаться ли закрутить вентиль еще раз?

Беларусь аналогичную атаку «Газпрома» в феврале 2004г. встретила во всеоружии. Александр Лукашенко использовал испытанный прием - задушить соперника в объятиях, охарактеризовав происшедшее как «акт терроризма на самом высоком уровне» и посоветовав россиянам отщипнуть пару центов «от лекарств, чернобыльцев, тех, кто в окопах гнил». В результате компромисс получился быстрым и мягким, стороны остались друзьями-союзниками, а о реакции Европы на газовый спор белорусский президент узнал из Интернета. Увы, подобное искусство достается дорогой ценой - общением с ЕС через виртуальное пространство.

В «транзитных» конфликтах не бывает победителей и побежденных. Отстояв транспортные сети и гордое звание бастиона цветных революций, даже получив шанс списать любые экономические неурядицы на газовый шантаж, Украина выторговала очень спорный и зыбкий компромисс. Россия потеряла больше - последние иллюзии соседей по СНГ насчет равноправного диалога, Запада - насчет надежности «наших московских партнеров», а российской элиты - насчет того, что за иностранные акционеры могут получить доступ к активам «Газпрома». И вряд ли эти потери можно будет компенсировать даже «Белтрансгазом».