Вероника ЧЕРКАСОВА
Кто не ругал белорусское телевидение? Тот, кто его не смотрел. Между тем у БТ есть своя история, и поверьте, она интереснее многих и многих телепередач. А еще у телевидения есть своя магия, волшебство, превращающее дурнушку в королеву красоты, старую тряпку - в дорогую парчу, а дурака - в авторитетного и грамотного политика.
ВСЕ ТОЛЬКО НАЧИНАЛОСЬ
История сохранила слова, с которыми 1 января 1956г. диктор белорусского телевидения Тамара Бастун впервые обратилась к зрителям: «Добры вечар, таварышы! Вiншуем вас з Новым годам! Пачынаем нашы пробныя перадачы. Сёння вы убачыце кiначасопiс «Навiны дня» i у 19 гадзiн 40 мiнут - мастацкi фiльм «Пакаленне пераможцаў».
Стены первой телестудии, располагавшейся по адресу: Минск, Коммунистическая, 6 - для звукоизоляции были завешаны коврами. Сотрудникам купили тапочки на войлочной подошве, чтобы они тихо передвигались по помещению во время трансляции программ. Видеозаписи не было, все передачи шли в прямом эфире. Студия была маленькой, и, кроме огромной телекамеры, там с трудом помещалось три человека. Единственная камера, за которой стоял первый оператор БТ Михаил Юревич, была стационарно закреплена, и ведущие программ входили в кадр и выходили из него прямо на глазах у зрителей. Телевидение тогда работало три дня в неделю - в пятницу, субботу, воскресенье, иногда по четвергам шли художественные фильмы. Собственное вещание минской студии телевидения в 1956г. составляло 130 часов и состояло из концертных программ и телеспектаклей на кинопленке, которые получали из Москвы, а также демонстрации художественных фильмов и киножурналов из местного проката. К сожалению, в те годы был уничтожен уникальный архив, который мог бы здорово разнообразить программу БТ.
Во время Великой Отечественной войны в Белорусском государственном театре оперы и балета находился пункт обмена фильмов, которые показывали солдатам на фронте. Когда после войны в театр пришел новый директор, то, осматривая доставшееся ему хозяйство, он наткнулся на несколько помещений, от пола до потолка забитых коробками с кинопленкой. Там были как отечественные, так и трофейные картины, немало уникальных документальных съемок.
В то время кинопленка изготавливалась на нитроцеллюлозной основе, которая нередко самовозгоралась. А уж если на нее попадала искра, то полыхала она не хуже пороха. Поскольку помещение театра не было приспособлено для хранения кинопленки, директор отдал приказ уничтожить ее. Несколько дней на площадке перед театром горели костры, превращавшие в пепел уникальные ленты.
Кроме фильмов и спектаклей, были очень популярны детские программы, а также новости, которые во многом отличались от того, что мы видим сегодня. Диктор в кадре читала информацию с листа, изредка в выпуски включались кинокадры. Правда, с ними поначалу случались казусы. Так, при монтаже первого показанного по БТ парада 9 мая 1956г. пленку склеили таким образом, что армия на экране дружно маршировала назад. Время от времени из Москвы самолетом присылалась официальная хроника. Самым передовым спецэффектом той поры было введение микшером титра на заставку или иную «картинку». Этот эфир вошел в историю белорусского телевидения. Новости читала Тамара Бастун, и в тот момент, когда на экране шли кинокадры официального визита Климента Ефремовича Ворошилова в Китай, на картинке медленно и от этого особенно торжественно проявилось название передачи, которая должна была следовать за новостями. И все бы ничего, если бы передача не называлась «Это не должно повториться». В те далекие партийные времена такая оплошность была чревата большими неприятностями.
Но оказалось, что это только начало. Далее диктор сообщила зрителям, что в 21.00 они увидят передачу о маршале Советского Союза Рокоссовском. В кадре появилось фото маршала в мундире при всех регалиях, поверх которых ошалевший от ужаса ассистент режиссера микшером завел название запланированного на вечер фильма «Шэры разбойнiк». В этот день в первый и последний раз белорусское телевидение устами Тамары Бастун принесло зрителям извинение за политическую ошибку, допущенную в эфире.
Несколько позже на Коммунистической были оборудованы еще две студии, из которых началось регулярное вещание БТ. Редакции образовались несколько позднее, к сентябрю 1961г. на минской студии их было уже 10.
Кто сегодня помнит, что вплоть до начала 80-х гг. в Беларуси не было собственной национальной телепрограммы? БТ со своими передачами «врезалось» в программы Центрального телевидения - так, как сейчас это делает ОНТ. Поскольку профессия была новой и учиться ей было негде, среди сотрудников телевидения того времени можно было встретить представителей самых разных специальностей - от театральных актеров до юристов, энергетиков и теплофизиков. Кстати, на БТ во время своего пребывания в Минске в качестве подсобного рабочего некоторое время работал убийца Джона Кеннеди Ли Харви Освальд.
В ЭФИРЕ - КАК В ЗАБОЕ
В те времена и на центральном, и на белорусском телевидении было принято, чтобы со зрителями общались не журналисты, а дикторы, которые не только читали новости, но и вели практически все передачи, а также читали в паузах программу: «А зараз я пазнаёмлю вас з праграмай перадач на заўтрашнi дзень»... Появление комментаторов либо возникновение авторского телевидения, как правило, совпадало с немногочисленными периодами демократизации общества. Лишь только идеологические вожжи хоть ненамного ослабевали, на экране вместо дикторов, озвучивавших с листа официальную точку зрения, сразу появлялись люди, говорившие нестандартным языком от первого лица. Впрочем, ненадолго.
Зинаида Бондаренко попала на телевидение случайно, как и большинство тогдашних сотрудников. Она училась в Гомельском медучилище и одновременно занималась в театральной студии Дворца культуры железнодорожников имени Ленина. Готовилась поступить в театральный институт, но неожиданно для себя самой в 1959г. победила на конкурсе дикторов телевидения.
В Минск Зинаида Бондаренко переехала в 1961г., тогда учить молодых теледикторов сюда приезжали легенды советского радио Ольга Высоцкая и Юрий Левитан, здесь была прекрасная школа дикторского мастерства, очень грамотные редакторы, которые следили за произношением. Дикторы работали на выпусках новостей, которые выходили три раза в день: в 17.00, в 20.00 - «Панарама» и в 22.00 - итоговый выпуск «Рэха дня».
Поскольку прямой эфир неизбежно чреват сюрпризами и неожиданностями, дикторам волей-неволей приходилось выходить из роли «кукол», повторяющих чьи-то слова, и начинать импровизировать в кадре. Долгие годы на телевидении вспоминали, как пришедший на студию большой железнодорожный начальник, оказавшись в прямом эфире, испугался камеры, и наглухо замолк минут на двадцать. А потом разговорился, да так, что его никто не мог остановить. Между тем время эфира подошло к концу, и перепуганный ассистент режиссера рисовал руками в воздухе круги, означавшие в его представлении просьбу закругляться. Разошедшийся начальник радостно кивнул головой и с воодушевлением заявил: «А сейчас я расскажу вам о проблемах окружной железной дороги...»
РОКОВОЕ ПЛАТЬЕ
Телекамера диктует некоторую специфику в одежде. Так, приглашая выступающих на передачу, их просили избегать ярко-белого и черного цветов, которые оставляли в кадре факела-«тянучки». Иногда человека, пришедшего на запись в черном костюме с белой рубашкой, приходилось быстренько переодевать в рубашку иного цвета, тут же сняв ее с режиссера или оператора. Кроме того, камера активно «не любила» тканей в мелкую полосочку, которая на экране начинала рябить. С появлением рир-проекции пришлось отказаться от голубого цвета. В противном случае от выступающего в кадре оставались лишь не покрытые платьем руки, ноги и лицо.
Официально студия выделяла диктору «на обмундирование» 150 рублей в год. Но быть прилично одетым на эти деньги целый год - задача невыполнимая, а потому приходилось искать выходы. Одеваться помогал Дом моделей (сейчас - Белорусский центр моды). Нередко костюмы там брали напрокат, денег за это никто не требовал, поскольку одевать дикторов БТ было престижно. Их всенародно любили, и Зинаиде Бондаренко, которая в конце 70-х стала художественным руководителем дикторской группы, не составило труда договориться о том, чтобы их одевали в самом престижном в ту пору ателье Дома правительства. Шили там быстро, красиво и безотказно из замечательных импортных тканей. Но оказалось, что эта ситуация таит в себе подвох.
Как-то Зинаида вела концерт во Дворце спорта, на котором в правительственной ложе присутствовали руководители страны. На следующее утро едва она переступила порог студии, ее позвали к телефону. Звонила директор правительственного ателье. Срывающимся голосом, в котором слышались слезы, она спросила: «Зина, во что вы вчера были одеты?» - «В ваше платье», - сказала диктор (модный в ту пору кримплен с люрексом, строгий прямой наряд с высокой шлицей).
«За вами выслана машина, возьмите платье и срочно приезжайте в ателье», - всхлипнула директриса. Все еще недоумевая, Бондаренко поехала. Причиной слез директора стала допущенная ею непростительная оплошность: платье Зинаиды было сшито из той же ткани, что и костюм второй дамы страны. Жена тогдашнего председателя Совмина, увидев на ней знакомый узорчик, вскочила со стула и к немалой радости остальных высокопоставленных жен пулей вылетела из правительственной ложи. Злосчастное платье было изъято, допустившая оплошность директор уволена, а дикторов после этого инцидента в ателье попросили не обращаться. (Говорят, что Галина Брежнева после того как от большого рулона отрезалась ткань на ее костюм, требовала, чтобы на три ближайших года этот рулон «арестовывали» куда подальше.)
Курьезов было много. Как-то на студии поселился кот, быстро завоевавший общую любовь. Особенно подружился с ним Владимир Шелихин, на коленях у которого кот с удовольствием дремал. Зверь на правах общего любимца беспрепятственно разгуливал повсюду и однажды забрел в студию в то время, как прикормивший его диктор в прямом эфире читал новости. Увидев родную душу, кот несказанно обрадовался и тут же прыгнул на стол. Шелихин с профессиональной улыбкой легким движением руки смахнул кота на пол, но тот, не поняв намека, тут же прыгнул обратно. На следующий день кот был со скандалом уволен лично председателем Госкомитета.
Долгие годы на работавших в Москве Всесоюзных курсах повышения квалификации рассказывали историю о том, как диктор узбекского телевидения, знакомя зрителей с программой передач, допустила ошибку, прочтя название популярного в ту пору фильма «Каин ХVIII», как «Каин ХУШ», перепутав римские цифры с буквами. Говорят, председатель местного телерадиокомитета, узнав об этом, со вздохом поинтересовался, как выглядела бы ошибка диктора, если бы Каин был семнадцатым.
Грим дикторы на заре телевизионной эры не накладывали, губы почти не красили. Да и чего стараться - телевидение-то было черно-белым (хотя с чьей-то легкой руки мутные сероватые экраны были поэтично названы голубыми, отсюда, кстати, и название самой знаменитой советской телепередачи «Голубой огонек»). Прически делали себе сами, только к концу 70-х на студии появился штатный парикмахер.
СОЦИАЛИСТИЧЕСКИЙ РЕАЛИЗМ
В советские времена председателя Госкомитета по телевидению и радиовещанию назначало бюро Центрального Комитета Коммунистической партии Белоруссии. Статус телевидения и радиовещания со временем менялся - сначала это был Комитет при Совмине, потом - Госкомитет по телевидению и радиовещанию. В последние совет-ские годы Госкомитет входил в состав Сов-мина, председатель комитета был членом правительства. Но несмотря на то, что организационно БТ находилось в составе правительства, реальное, практическое руководство и телевидением, и радио осуществлял ЦК КПБ, который решал все идеологические вопросы и определял политику вещания. Довольно долго работники ЦК занимались телевидением наравне с газетами, журналами и обществом «Знание», но потом в отделе пропаганды и агитации ЦК появился специальный сектор телевидения и радиовещания, что явилось прямым признанием роста влияния ТВ.
Особое место, которое занимало телевидение в ряду прочих СМИ, обуславливала еще и личность Геннадия Буравкина, который на протяжении долгих лет занимал пост председателя Гостелерадиокомитета. Его назначал лично Петр Машеров, который рассматривал телевидение не только как идеологическую, но и как творческую организацию. Тень Машерова, маячившая за спиной Буравкина, долгие годы определяла отношение к БТ на самом высоком уровне. Машеров вообще очень уважал телевидение, мог приехать туда неожиданно и без всякой охраны просто посмотреть, походить по коридорам.
Названия передач той поры впечатляли. Например, «Парторганизация: проблемы, планы, дела». Существовали «особо важные» - передачи, связанные с присутствием первых лиц или по указанию первых лиц делавшиеся, а также посвященные съездам комсомола и компартии, парадам и демонстрациям. На них выдавалась новая дефицитная кинопленка и не менее дефицитные новые видеоленты.
Работать над «особо важными» должны были лишь члены партии и режиссеры высшей категории. Опыт приходил с возрастом. Помнится, во время записи одного из съездов ЛКСМБ главный режиссер молодежной редакции Анна Ивановна Пинигина в самом начале съемок твердила: «Снимайте лица! А то будет поздно». Смысл этого странного пожелания стал понятен примерно через час, когда почти весь зал клевал носом и найти план, на котором не было бы спящих здоровым сном комсомольцев, было очень трудно.
К «особо важным» также относились и «Народные чтения». Выглядело это так: из Москвы приезжал лектор и перед полным залом читал лекцию о наболевших проблемах марксизма-ленинизма. Данные передачи были настоятельно рекомендованы к просмотру как секретарям партячеек, так и широким массам сознательных трудящихся.
Кстати, съемка этих самых трудящихся тогда была весьма нелегкой работой. Телевидение было в новинку, и нормальный человек, только что смеявшийся и шутивший, в момент включения камеры мгновенно терял дар речи и впадал в ступор. Между тем рабочий класс, согласно марксистско-ленинской теории, был неоспоримым гегемоном и выставлять его дураком было по меньшей мере политически близоруко. Чего только не придумывали! Один из приемов - объявив выступающему, что сейчас состоится тракт (телевизионная репетиция), включить кнопку «запись». Человек, не успев испугаться, рассказывал все, что от него требовалось. После окончания съемок в колхозах телебригаду, как правило, ждал банкет. Не отпустить телевизионщиков домой трезвыми было делом чести, доблести и геройства для любого уважающего себя председателя колхоза.
ДИКТАТУРА ЛИЧНОСТИ
Что такое БТ 70-80-х гг? Если кратко - недостаток места при избытке энтузиазма. Новое дело вообще всегда притягивает к себе энтузиастов и таланты. В те времена люди, которые особенно остро чувствовали нехватку свободы, искали ее в творческих профессиях, поскольку они позволяли если не быть, то хотя бы чувствовать себя вне идеологических рамок. Творчество позволяло пусть эзоповым языком, но все-таки говорить правду о том, что волновало и окружало. Поэтому личности шли в искусство, а новый вид искусства был для них лучшей приманкой. Очень многим из тех, кто тогда работал на телевидении, всегда хотелось говорить больше, чем было разрешено. Впрочем, дело даже не в особом свободолюбии работников БТ той поры. Просто на каком-то этапе там оказалась очень плотная концентрация личностей. Геннадий Буравкин, Юрий Хащеватский, Аркадий Рудерман, Виктор Шевелевич, Анна Пинигина, Александр Чуланов, Сергей Виноградов, Владимир Третьяков, Леонид Ларютин и многие другие были интересны не только себе и коллегам, но и зрителям.
Если кто-то считает, что телевидение брежневской поры сводилось только к ленинским чтениям и трансляциям съездов КПСС, то он ошибается. Коммунистическая риторика и требования делать передачи о людях при грамотном подходе позволяли показывать и существовавшие проблемы, и реальную жизнь. С начальством иногда можно было договориться - они ведь тоже люди... Вспоминает Юрий Хащеватский, который долгие годы работал режиссером редакции пропаганды: «Когда вышла книга Брежнева «Малая земля», меня послали в Толочинский район делать передачу, посвященную этому событию. Я сделал почти часовую программу, в которой не было ни одного портрета Брежнева и ни одной его цитаты. И ничего, прошло. Начальство - неглупые люди - приняли этот фильм с удовольствием». На протяжении ряда лет в передаче «ТелеОТК», выходившей не где-то, а в редакции пропаганды, звучала острейшая критика министерств и ведомств, не справлявшихся с выпуском товаров народного потребления. Доходило до вызовов «на ковер» в самые высокие кабинеты, тем не менее передачу удавалось отстоять.
Свободомыслие в определенных, строго ограниченных дозах было вполне допустимо, несмотря на периодическое «завинчивание гаек». Остро выступать разрешалось, вопрос был лишь в том, какие обобщения ты при этом делал. Можно было критиковать колхоз, завод, министерство или даже конкретную отрасль, но нельзя было трогать систему в целом. Это не прощалось никому. Однако понятная нехватка объективной информации да и, чего греха таить, недостаток образования мешали окончательно назвать вещи своими именами. Пусть даже про себя, а не вслух. Любимая тема кухонных споров той поры: коммунистическая идея хороша, вот только плохи исказившие ее конкретные исполнители. Сталин - мерзавец, а Ленин - хороший. Насколько мы тогда были свободны? Насколько могут быть свободными люди, не осознающие степени своей несвободы.
Продолжение в следующем номере
Видео «БелГазеты»
Опрос онлайн
Александр Лукашенко заявил, что «все процессы в Минске протекают намного быстрее, чем где бы то ни было». Вы согласны?
да, быстрее, чем в Лас-Вегасе
да, быстрее, чем у кроликов
нет, в Шклове быстрее
нет, из Москвы виднее
мне и так по жизни быстро
Facebook